Прибежище оскуфевших айтишников и уставших оптимистов
— Ну поздравляю, кончили одновременно, значит точно ребенок будет. Тебе что, двадцать лет, что ли? Или на зоне сидел, три года не трахался? Вообще-то спрашивать надо женщину о таких вещах! Жорик…
Раздражённая Ангелина распекала лежащего рядом Георгия. Вид у него был виноватым и смущённым.
— Ладно, не парься, я на таблетках, — успокоила Георгия, наконец, девушка. — Но ты всё равно, должен быть наказан. Давай, целуй ноги!
Ангелина капризно задрала вверх левую ногу. Георгий ухмыльнулся и перевернулся на бок, поднялся на колени. Взял в рот несколько пальчиков с ногтями, покрытыми красным лаком. Потом провёл языком по внутренней поверхности ступни женщины, к щиколотке и выше. Ангелина закрыла глаза и вздохнула…
«Красным… лаком…»
Георгий оторвался и уставился на пальцы на ноге Ангелины.
«Лаком!»
— Я сейчас, — Георгий вскочил с кровати и натянул трусы.
Ангелина непонимающе смотрела на него:
— Эй, Жор, ну ты чего. Ну я пошутила. Иди сюда…
— Да нет! Ты не при чём. Я сейчас вернусь! Я забыл… Это… Я сейчас, побудь тут, я сейчас. Не уходи.
Георгий в трусах выскочил в коридор.
— Кость! Кость, ты где?
— Тут я, в кабинете, не ори, — услышал он Костин голос. — Направо, дверь.
Константин в очках сидел за дубовым столом, на котором стояло два очень больших компьютерных монитора. Вместо майки-алкоголички он уже надел футболку «Поло» с воротничком. Скептически Константин оглядел появившегося на пороге кабинета в трусах Георгия.
— Ну вы что, натрахались, что ли? Давай, бери свою Ангелину-Анжелику, маркизу таможенников, и валите. Алла уже отчалила. Катание на катерке отменяется, работы внезапно подвалило…
— Погоди, погоди… Где мой компьютер, давай включим… Так, погоди. Зарядник… А, вот… Ты, кстати, кем работаешь? А то всё — айтишник, айтишник.
— Я, Жор, пентестер.
— Пен, пен… — Георгий в школе и в институте учил английский и решил блеснуть знанием языка. — С ручками, что ли, что-то связаное?
— Нет. — Костя помотал головой и назидательно объяснил. — Пентестер — это, Жора, от твоего любимого слова «пенетрация». Что значит «проникновение». Анализирую и тестирую компании на устойчивость к разным злобным хакерским атакам, в общем… Ладно, ты чего хотел? У меня совещание через десять минут, с камерами, ебись оно конём… Видишь, какой нарядный сижу… В маечке…
Ноутбук наконец включился. Георгий открыл фотки.
— Вот. Вот, смотри. Я всё сидел, смотрел и думал. Что в них не так? Вот, эта сучка Вероника в босоножках, видишь? Приблизить можешь?
— Ну, вижу, — согласился Костя и пощёлкал кнопками, увеличивая картинку. — Пальцев вроде на ногах не шесть.
— А вот она на танцполе. Вот, смотри. Понимаешь?
— Что понимать-то?
— Да ты на ноги смотри! — возбуждённо заорал Георгий. — Лак на ногтях какого цвета, видишь? Перламутровый! А тут, на этом фото, — видишь? Красный! Что ты скажешь? Заебали Веронику на ногах красные ногти, прям во время праздника пошла в туалет, и перекрасила в перламутровый? И феном посушила?
Костя присвистнул.
— А вот тут, на групповом фото. Опять красный! Ещё раз перекрасила, потому что не под цвет маникюра?
Костя молчал и о чём то напряжённо думал. Компьютер громко запиликал, на экране выскочило окошко с предложением подключиться к видеоконференции. Костя двинул мышкой и сбросил звонок.
— Значит, так, — сказал он наконец. — Я сейчас по своим каналам попробую её пробить… Есть у меня по работе пара безопасников… Ты из дома никуда не выходи, будь здесь. Успокойся только. Тихо, тихо.
Костя встал и подошёл к стоящему в углу шкафчику. Открыл и достал оттуда бутылку виски и стакан. Щедро плеснул в стакан из бутылки.
— Давай-ка, выпей. Выпей, говорю! Тебя сейчас Кондратий хватит, бледный весь. Это хороший, двадцатилетний… Его без льда пьют. Мне за руль, я не могу… Сейчас я поеду, там всё пробьём и выясним. Ну ни хуя ж себе ситуация, я тебе скажу…
Взвинченный Георгий послушно взял стакан и махнул его залпом. Константин подлил ещё.
— Всё, я погнал. Давай, иди к Агелине. Будь на связи. Никуда не выходи, понял?
— Да понял я, понял, — Георгий снова отпил виски. Потом присел в кресло перед мониторами. Взгляд его упал на маленькую чёрную коробочку, лежавшую сбоку от клавиатуры. Георгий взял её в руки.
— Это что у тебя… Пейджер, что ли?
— Да. Это я так, по приколу купил старый, поковырять, сообщения самому себе отправить…
Георгий положил пейджер и только сейчас заметил на столе небольшую фоторамку. На фото молодой Константин стоял в обнимку с миловидной худенькой женщиной и двумя детьми, мальчиком и девочкой.
— Это ты с женой и детьми? Хорошие, у вас, видно, отношения, остались… Я своей все фотки порезал и сжёг. Блин, нормальный ты мужик, всё же, Костя… — Расчувствовавшийся Георгий глотнул ещё вискаря. — И чего она от тебя ушла?
— Она умерла, — спокойно пояснил Костя. — Десять лет назад. Рак.
— Блин, извини…
— Ты что, разве рак? За что ты извиняешься? Ты не виноват. Рак виноват. Ты как, нормально себя чувствуешь?
Георгий хотел неуклюже разрядить обстановку и пошутить, что он никакой не рак, а, напротив, по гороскопу скорпион, но почему-то язык отказывался шевелиться. Костя подошёл и забрал стакан из его руки. Рука осталась безвольно лежать на столе. Георгий попробовал подвигать пальцами, и это ему не удалось. Картинка окружающего мира рассыпалась на странные серые точки. Словно Георгий видел помехи на экране старого черно-белого телевизора. Последнее, что он увидел сквозь эти помехи — это Костю, который переливал виски из стакана обратно в бутылку.