Zombie Host

Вадик протянул руку и взял из стопки бланк заявления.

В верхнем правом углу — криво и грязно, на принтере, место которого давно на свалке — было напечатано:

«Начальнику отдела МВД России номер 68

полковнику полиции Криворучко Олегу Георгиевичу»

Вадик вздохнул, покрутил пальцами копеечную шариковую ручку, грани которой показались ему в этот момент необычайно острыми. Потом написал печатными буквами прямо посередине бланка слово «Рапорт».

Вадику было плохо. Голова, а вернее, её правая половина, пульсировала тупой ноющей болью. Его тошнило, но не так, чтобы прямо бежать в туалет и метать харчи, нет. Это была та лёгкая, изнуряющая тошнота, которую бесполезно и глупо лечить засовыванием двух пальцев в рот. Тошнота зрелого тридцатипятилетнего человека, употребившего значительную дозу сомнительного коньяка, привезённого из Абхазии в пластиковой полторашке.

«Я умываю руки» — подумал Вадик. — «Так и написать, что ли? Не. Не буду выёбываться. Тоже мне, Понтий Пилат нашёлся». Когда-то давно Вадик читал книжку «Мастер и Маргарита», но, вроде, в ней Пилат рук не умывал. Просто страдал от головной боли и хотел себя убить. А потом там ещё был кот, который чинил примус. Вадик за свою жизнь прочёт не так уж и много книг — в школе ему привили стойкое отвращение к любой художественной литературе. Но книга «Мастер и Маргарита» ему понравилась. Он прочитал ещё «Собачье Сердце», и, внезапно, Профессор Преображенский с доктором Борменталем представлялись Вадику кончеными мудаками. А вот Швондер, напротив, был симпатичен.

Может, поэтому он и пошёл тогда после юридического в полицию?

Вадик аккуратно начал выводить на бумаге фразу «прошу уволить по собственному желанию», но, написав «прошу», снова задумался.

Вот как это получается? Казалось бы, только вчера, под одобрительные возгласы сослуживцев, ты пил водку из стакана, на дне которого лежали две лейтенантских звезды. И казалось, что жизнь удалась, и все дороги открыты. И что же теперь? А теперь — вонючий кабинет с отклеивающемися обоями и старым советским сейфом, обшарпанный стол, куча пыльных бумаг, отсутствие денег и перспектив. Служебный ПМ в ободранной кобуре, съемная однушка и алименты.

Жизнь удалась.

Когда Вадик дописывал слово «собственному», в дверь постучали. Стук этот Вадику почему-то не понравился. За годы работы опером он научился различать стуки в дверь. Терпилы, они обычно стучали робко. Коллеги стучали формально и сразу открывали дверь. Девчонки из следствия стучали игриво. Прокурорские стучали властно. Начальство, понятное дело, вообще не стучало.

Теперешний стук звучал как-то странно. Вадик не смог его толком охарактеризовать. И почему-то возникла ассоциация со стуком крышки гроба.

— Да, войдите, — сказал Вадик больным и усталым голосом.

Дверь открылась.

Посетитель был довольно высокого роста. Полноватый, курносый, в очках и с бородкой. Одет он был совершенно обыкновенно — джинсы, ботинки, черная куртка. На безымянном пальце правой руки красовался здоровенный золотой перстень с зелёным камнем. Вадик поначалу принял его за дешёвую бижутерию.

— Садитесь, — Вадик кивнул на стул, стоящий перед рабочим столом.

Посетитель сел и положил руки на стол, давая Вадику возможность рассмотреть перстень поближе.

«Да нет, пожалуй, не бижутерия», — пришло Вадику в голову. Перстень выглядел странно. Он был сделан очень грубо, будто бы начинающим ювелиром. Отлит он был в виде черепа — очень корявого — в одной из глазниц которого был вставлен тот самый камень. Приглядвшись, Вадик решил, что это настоящий изумруд. Камень, в противоположность перстню, был огранён очень искусно. Когда посетитель двигал рукой, изумруд сверкал в лучах потолочной люстры всеми оттенками зелени, от салатового до хвойного.

— Вам нравится? — спросил вдруг посетитель Вадика, подняв руку. Голос у него был низкий, хрипловатый. А манера говорить странная. Будто бы посетитель говорил торопливо, и в то же время требовательно.

— Никогда такого не видел, — признался Вадик. — Ручная работа?

Посетитель кивнул.

Вадик отложил недописанный рапорт в сторону.

— Что у вас?

Посетитель секунду подумал. А потом, словно приняв для себя какое-то решение, сказал.

— У меня угнали машину.

— Это случается, — Вадик равнодушно кивнул в ответ. — Вы в ГАИ звонили? Может, её на штрафстоянку увезли?

— Звонил, — кивнул посетитель. — Понимаете. Мне плевать на этот автомобиль. Но в багажнике лежала очень ценная вещь. Ценная для меня лично. Я бы хотел её вернуть.

— А почему ко мне-то вы пришли? Вы заявление написали уже? — спросил несколько удивлённый Вадик. — С чего вы взяли, что я занимаюсь угонами?

Входная дверь распахнулась. Начальник никогда не стучался — в своей манере. Он сделал было шаг за порог кабинета, но, увидев посетителя, передумал.

— Вадим! Ну-ка, на пару слов!

Грозный вид начальника не предвещал ничего хорошего.

— Простите, — сказал Вадим посетителю. Вздохнул и, преодолевая очередной приступ тошноты, встал из-за стола. Вышел в коридор и закрыл дверь.

Сидящий на стуле посетитель несколько секунд слышал из-за двери неразборчивые голоса. А потом один из голосов перешёл на ор.

— А какого хуя, Вадик, ты его сразу не опросил, как только он в себя пришёл? — орал начальник.

Вадим в ответ объяснял что-то тихо и неразборчиво.

— Ты сколько, блядь, лет работаешь??? Ты, сука, сразу же должен был в больничку поехать и его опросить! — орал начальник.

— (…) дознаватель (…) я думал… сегодня… сами же видите, терпилы… — от ответных реплик Вадика долетали только отдельные слова.

— Да мне похуй на протокол! Дятла, блядь, порезали, а ты сидишь тут с бодуна. Два дня у тебя было в больничку сходить! Дождался, пока он помрёт, блядь! На тебе уже неполное висит! Вышибут с волчьим билетом нахуй! — снова начальник.

— Ну вышибут, а кто работать будет? Все на СВО! — Вадик в ответ тоже повысил голос.

— Рапорт пиши!

Дверь снова открылась. Бледное лицо Вадима было покрыто розовыми пятнами, волосы взъерошены. Он торопливо прошёл к столу, сел. Пододвинул бланк с недописанным рапортом на увольнение, взял ручку, потом швырнул её на стол.

Посетитель кротко наблюдал за происходящим с делано безучастным видом.

— Ждите ответа по заявлению. Вам талон выдали? — раздражённо спросил посетителя Вадим.

Посетитель побарабанил пальцами по столу, сверкнув перстнем с зелёным камнем.

— Видите ли, — сказал посетитель. — Я бы хотел, чтобы вы решили мою проблему. Вы же опер?

Вадим вытаращил глаза.

— Ну, опер! И что?

— Вы должны знать угонщиков, авторазборы, у вас выходы на всех них есть. Найдите мне мою машину. Деньги не проблема. Назовите сумму.

Вадим поперхнулся.

— Вы что, сериалов про ментов пересмотрели? — вкрадчиво произнёс он. — Вы мне взятку предлагаете? Прямо вот тут, в рабочем кабинете?

— Да, — спокойно ответил посетитель. — И прослушки тут нет, будьте уверены.

Вадим ещё раз оглядел посетителя. Провокация? Скорее всего, да. Он обдумал сравнительно разумные варианты последующих действий. Заломать ему руки и отвести в дежурку? Нет, это глупо. Согласиться на взятку и сразу позвонить в УСБ? Разумно, с одной стороны. С другой, слишком много суеты перед увольнением. Затаскают потом. Вадик понял: лучший из вариантов — просто послать ко всем чертям собачим этого странного терпилу.

Между тем, что-то в терпиле было не так. Что-то странное во взгляде, во внешнем облике. В манере речи. С одной стороны, посетитель своим видом источал уверенность и спокойствие. А с другой — что-то его сильно нервировало. За годы работы Вадим научился более-менее «читать» человеческие эмоции.

«Может и правда взять бабло, подумал Вадим. Да не, ну его».

— Сделаем вид, что я вас не слышал, — сказал наконец Вадим. — Статья двести девяносто один, часть первая.

— Часть пятая, — возразил посетитель. — В особо крупном размере. Особо крупном. Очень крупном. Мне нужно вернуть эту машину.

— Так, разговор окончен. Дверь там, — принял решение Вадим. — Если будут новости по вашему автомобилю, вам позвонят.

Посетитель вздохнул, сцепил пальцы и хрустнул суставами. Опять сверкнул камень в странном перстне. Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг снова закрыл и посмотрел на Вадима.

— У вас, я так понимаю, проблемы, — сказал посетитель Вадиму. — Потерпевший умер, а вы не успели с ним поговорить?

— Я кажется сказал — дверь там! Это вас вообще не касается. Вас силой вывести?

— Видите ли… — посетитель подбирал слова. — Я, в некотором роде, обладаю определёнными способностями. И я могу помочь вам с ним поговорить.

Вот тут Вадим удивился.

— С кем? — спросил ошеломлённый опер.

— С покойным. Я… Ладно. Я некромант. Давайте договоримся так. Я помогаю вам его допросить. А вы находите мне мой автомобиль. Это ведь не двести девяносто первая? Добровольная помощь следствию.

Вадим облегчённо выдохнул. Понятно, псих. Хотя, таких психов он ещё не встречал. Нет, психов он видел много разных. Они приходили и писали заявления — облучают, крадут газеты. Один жаловался, что он совершил открытие мирового значения — изобрёл лекарство от рака. Формулу он распечатывал и расклеивал на всех досках объявлений. Но соседка, по его словам, расстреливала эти объявления из духового ружья. Другой утверждал, что соседи разводят дрессированных крыс и подпускают по этажу — воровать золотые украшения. А поскольку украшений у него никаких нет, то воруют крысы его алюминиевые ложки.

— Вы, значит, некромант. Как в шоу экстрасенсов, — уточнил зачем-то Вадим и кивнул.

— Нет, — возразил посетитель. — Я не как в шоу экстрасенсов. Я настоящий. Я понимаю, вы мне не верите. Это естественно. Но, позвольте мне вам помочь. Что вы теряете? Допустим, я сумасшедший. Или шарлатан. Чем вы рискуете?

Вадим усмехнулся.

— Я теряю своё время. Ещё раз говорю, до свидания.

Посетитель кивнул на недописанный рапорт.

— У вас свободного времени скоро будет куча. Вы, гражданин капитан, я так понимаю, надумали уволиться?

Вадиму мгновенно вспомнился сериал «Место встречи изменить нельзя» и поучающий Шарапова Жеглов. «Ни одной бумаги постороннему». Ну да, понял Вадим, это явный псих.

«А с другой стороны, раз всё решено, чего бы и не поразвлекаться напоследок?» — пришла ему в голову вдруг странная мысль. Вадима охватило озорное ощущение. Он вспомнил разные весёлые видео, которые коллеги записывали на телефон в дежурке — с танцующими бомжами, с голыми пьяными проститутками.

«Неплохой шанс поразвлечься перед увольнением!»

И, глядя на странного посетителя, Вадим вдруг всё для себя решил.

— Хорошо, я согласен, — заявил Вадим. — Давайте, вызывайте его дух, или как там у вас.

Посетитель поднялся со стула.

— Давайте ещё раз проговорим условия нашего соглашения. Я даю вам возможность допросить мертвеца, а вы находите мою машину. Всё верно?

— Да, — согласился Вадим. Посетитель протянул руку.

Впоследствии Вадим тысячу раз вспоминал этот момент. Понимая, что именно это и было точкой невозврата. Тем самым опрометчивым решением, которое повлекло за собой множество головокружительных неприятных событий.

А тогда Вадим просто на кураже пожал посетителю руку. По-приколу.

Ладонь у посетителя оказалась холодной, а рукопожатие вялым.

---

По пути в больницу Вадим всё больше осознавал идиотизм ситуации. Причём, идиотизм был именно в абсолютной её серьёзности.

Для начала, Вадим предложил некроманту вызвать дух покойного прямо в рабочем кабинете. Звали некроманта, кстати, Иван Сергеевич.

— Очень просто запомнить — имя и отчество такое же, как у Тургенева, а фамилия — такая же, как и у Ленина, — сообщил Вадиму некромант.

— Ваша фамилия что, Ленин? — удивился Вадим.

— Нет, конечно. Моя фамилия Ульянов.

В ответ на предложение вызвать дух некромант Ульянов заявил, что в этом нет ни малейшей необходимости, если в наличии имеется тело усопшего.

— Труп где, в больнице, или уже в бюро увезли? Выясните, пожалуйста!

Вадим повиновался. Он позвонил в больницу, и убедился, что тело покойного всё ещё в больничном морге, и увезут его только завтра.

Ивана Сергеевича это известие несказанно обрадовало.

— Ненавижу в бюро работать. Куча народа шляется, трупов десятки… Да и вонища, сами понимаете. Поехали в больницу.

Вадим посмотрел на часы на экране смартфона.

— Нет там уже никого сейчас, и морг закрыт. Время десять вечера. Патологоанатом до пяти работает. Завтра утром поедем.

— Так не пойдёт, — сказал Иван Сергеевич. — Чем дольше тянем, тем сложнее будет устроить допрос. Они тело ещё и наверняка в морозильник засунули, к утру замерзнет к черту… Нет, давайте сейчас. Да и про вашу часть сделки не забывайте!

Вадиму с каждой минутой всё меньше и меньше нравилось происходящее. Он ожидал, что после рукопожатия будет весело ржать, наблюдая, как некромант читает заклинания и жжёт свечи. Вместо этого Иван Сергеевич вёл себя буднично по-деловому, словно заправский судмедэксперт.

— Ну и что я им в больнице скажу? — попытался возразить Вадим.

— Придумаете что-нибудь. Вы опер или нет? — искренне удивился Иван Сергеевич.

Вадим встал и надел куртку.

— Вы за рулем? — спросил он некроманта. Тот в ответ очень выразительно на него посмотрел. — Ах, да, у вас же угнали машину… Ладно, поедем на моей.

Несмотря на поздний час, оказалось, что патологоанатом ещё на месте. Вадим женщину-патологоанатома знал лично. Звали её Елена. Вполне миловидная тетечка-брюнетка чуть старше пятидесяти. Пару лет назад в этой самой больнице умер отец Вадима, и Елена занималась бальзамированием и гримировала покойного. Денег взяла по-божески и вообще, всё сделала в лучшем виде. Откровенно говоря, Вадиму она нравилась, и он бы даже подкатил к ней — несмотря на разницу в возрасте — если бы не трагические обстоятельства знакомства.

Вадима внезапная встреча с Еленой приятно удивила. Всё же не зря он связался с этим шизиком, Иваном Сергеевичем.

«Возможно, и получится на этой почве с ней замутить, подумал Вадим».

К заявлению Вадима, что надо срочно и позарез посмотреть на тело, Елена отнеслась безо всякого удивления.

— Пойдёмте.

Вслед за женщиной в белом халате Вадим и Иван Сергеевич прошли через воняющее дезинфицирующими средствами приёмное отделение. На каталке у стены лежала бабка — судя по виду, бомжиха — и охала, обхватив живот. Рядом стоял врач и ругался с кем-то по мобильному телефону.

— Кто её привёз? — вопил врач. — Кто, блядь? Они что, её просто сгрузили и уехали? Где сопроводиловка? Кто должен следить? Что мне с ней, блядь, делать? Куда я её положу?

Чуть подальше, на скамеечке, сидел мертвецки пьяный мужик. Голова его, обмотанная бинтом, вызвала у Вадима асооциацию с кочаном капусты.

— Часто у вас тут такой дурдом? — спросил Вадим Елену.

— Да каждый день, — равнодушно ответила патологоанатом.

Они спустились в подвал и шли по длинному, плохо освещённому коридору.

— А вы чего так поздно на работе? — поинтересовался Вадим.

— Отчётность по смертности надо подавать, компьютеры весь день висели. Я уже домой собиралась, а тут вы.

— Ну простите, — виновато развел руками Вадим. — Мы, я так думаю, недолго. Да ведь, Иван Сергеевич?

— От вас зависит, — пояснил тот. — Сколько вы будете беседовать, на столько и задержимся.

Вадим в ответ на удивлённый взгляд Елены сделал успокоительный жест.

Коридор заканчивался дверью с надписью «Морг». Елена повернула в замке ключ, открыла дверь и щёлкнула выключателем.

— Заходите.

При жизни Федор Дятлов был типичным представителям, как говорят полицейские, контингента. Вначале у него было всё вполне стандартно — четыре ходки, две за грабёж и две за кражу. Выйдя на свободу в четвёртный раз, устроился работать грузчиком в супермаркете. Жил в халупе, полученной в наследство от умершей матери, и пил горькую.

Пять лет назад Федора словно подменили. Он совершенно перестал употреблять алкоголь и ударился в религию. Странностью было то, что в качестве веры он почему-то выбрал баптизм.

Федор стал ходить в церковь на воскресные службы. Пытался проповедовать среди уличной гопоты. В общем, превратился из матёрого урки во вполне безобидного чудика. И настолько прожужжал всем уши своим Богом, что погоняло «Гвоздь» ему сменили на обидное по зоновским понятиям, созвучное фамилии — «Дятел». Не в том плане, что он на кого-то стучал, а из-за того, что он всех задолбал.

Вадим несколько раз пересекался с этим человеком, вначале не особо доверяя столь чудесному возвращению на путь истинный. Потом окончательно убедился, что Дятел, хоть и поехал на религиозной почве, но абсолютно безвреден, и никаких проблем от него ждать не приходится.

Проблем Дятел всё-таки подкинул, хотя и не таким способом, каким от него ожидали. Четыре дня назад его порезали в его собственном подъезде — кто-то зашёл за ним следом и нанёс десять ножевых. Дятел оказался весьма живучим, позавчера пришёл в себя и демонстрировал явные признаки улучшения, но пару часов назад взял и скоропостижно помер.

И вот теперь его труп — худой, весь в наколках, с торчащими трубками дренажей — лежал на каталке в центре секционного зала.

— А что вы его в холодильник не положили? — задал вопрос Иван Сергеевич, разглядывая тело.

— Да здесь и так прохладно. Завтра с утра всё равно из судебки приедут его забирать, так полежит. Санитаров у меня нет, самой, что ли, его таскать?

Иван Сергеевич молча кивнул.

— А что вообще происходит? — поинтересовалась Елена у Вадима. Тот замялся, но через пару секунд нашёлся:

— Следственный эксперимент. Иван Сергеевич, вы не против, если я поснимаю?

— Валяйте, — равнодушно ответил тот. — Ну что, я приступаю?

Вадим достал смартфон и с досадой обнаружил, что заряда осталось всего пара процентов.

— Лен. У меня телефон сел. Можно вас попросить поснимать процедуру? Пожалуйста. А видео потом мне скинете, по Вацапу.

Патологоанатом послушно вытащила телефон из кармана халата.

— А что снимать то, какую процедуру?

— Сейчас сами увидите, — подмигнул ей Вадим. — Иван Сергеевич, ну что, как у вас дела? Может вам свет выключить? А то яркий слишком, мешает призыву духа покойного Дятла…

— Зачем? Свет мне не мешает, — рассеянно ответил Иван Сергеевич. Он сжал кулаки, закрыл глаза и наклонил голову, затем принялся что-то еле слышно бормотать себе под нос.

— Это что, латынь? Что за цирк? — возмутилась Елена.

Вадим повернулся к Елене с улыбкой, и в этот момент лицо патологоанатома стремительно побелело.

— Блядь!!! Блядь!!! — завизжала она. Телефон выпал из её рук и с хрустом грохнулся на кафельный пол, экран покрылся трещинами. Елена попятилась и попыталась вжаться спиной в стену.

Медленно, очень медленно, уже зная, что ничего хорошего сейчас не увидит, Вадим обернулся.

Труп Дятлова сидел на каталке с закрытыми глазами. Грудная клетка его расширялась — он пытался вдохнуть. Из раны с чавканьем выпал дренаж.

Потом труп открыл глаза и уставился на Вадима.

Непослушными руками, как во сне, Вадим потащил из кобуры пистолет. Он пытался взвести затвор, но у него это никак не получалось.

«В голову. Обязательно в голову! Сука, сука!»

Вадим всё дергал и дергал затвор, обдирая пальцы, но затвор никак не поддавался. В ужасе Вадим попросту забыл, что пистолет надо снять с предохранителя.

Иван Сергеевич, наблюдая манипуляции Вадима с оружием, насмешливо спросил:

— Вы что, хотите второй раз его убить, что ли? Вы вроде хотели с ним поговорить? Так разговаривайте.

Вадим дрожащими руками вложил пистолет в кобуру. Происходящее было абсолютно диким, нереальным. Это был полный бред. Но факт фактом: вот он, Дятел, который без всяких сомнений мёртв уже больше двух часов, спокойно сидит на каталке посреди пустого морга.

— А что мне у него спрашивать? — спросил Вадим у Ивана Сергеевича. Некромант со скучающим видом рассматривал окружающую обстановку — гранитные секционные столы, выщербленную плитку на стенах и замызганный потолок.

— Да мне-то откуда знать, — несколько раздражённо произнёс некромант. — Кто из нас опер-то? Что бы вы у него у живого спросили, то и у мертвеца спрашивайте. Да, и учтите. Врать, хитрить и изворачиваться он не будет. Мертвые не лгут.

Вадим повернулся к продолжавшему сидеть неподвижно трупу. С оторопью отметил, что роговица его глаз уже начала подсыхать.

— Дятел, — голос у Вадима сорвался, он прокашлялся и повторил. — Дятел. Ты меня слышишь?

Труп с шипением набрал в себя воздух и ответил.

— Слышу, гражданин начальник.

При жизни Дятел разговаривал достаточно высоким фальцетом. Теперь же голос был утробным и сиплым.

— Кто тебя подрезал?

— Я его не видел, гражданин начальник. Я в подъезд зашёл, там темно, лампочку кто-то выкрутил. Ну и он из-за спины напрыгнул. Потом боль, потом ничего не помню. Очнулся уже тут.

Речь у трупа была вполне отчётливой, хотя он и продолжал со свистом вдыхать воздух перед каждой фразой.

— А предположения у тебя есть? Кто это мог быть?

— Не знаю, гражданин начальник. Никому я дорогу не переходил. Да вы же сами знаете, я в завязке, я доверил свою душу Богу. И Бог со мной говорит через…

— Хватит о Боге, — поспешно перебил Вадим Дятлова. Опер знал, что если уж Дятел сядет на любимого конька, так его не остановишь, будет нести свою баптисткую пургу не переставая. Смерть, похоже, нисколько не повлияла на эту его особенность.

Труп послушно замолчал. Он сидел, не шевелился, не дышал и смотрел на Вадима своим жутким, неподвижным взглядом.

— Странности какие-то были в последнее время? Может, встречал случайно старых знакомцев? Необычное что-то? — попробовал зайти Вадик с другого конца.

— Неделю назад заезжал ко мне кореш старый, Миха Пузырь, гражданин начальник. Делюгу одну предлагал. Ну я сразу же ему сказал, как и вам — я в завязке, я доверил свою душу Богу, и Бог освещает мой путь…

— Так, стоп, стоп! Не надо о Боге. Какую делюгу?

— Жомкнуть хату антиквара одного, — охотно ответил Дятел. — Заказ ему пришёл, от другого антиквара. Ножик какой-то редкий ему нужен был, ну, а остальное Пузырь, сказал, можем себе забрать. Фото ножика показывал. Выглядит он странно. Ручка стеклянная, прозрачная, а лезвие серебряное. И кривой весь…

— А к тебе он зачем пришёл? — спросил Вадим.

— А не знает никого больше. Один бы не справился он — там замки, сигнализация… Но я же говорю, сказал я ему — в завязке, Бог покажет мне дорогу, и да не сверну я с пути…

— Замолчи, — махнул рукой Вадим. Труп замолк. — Адрес антиквара знаешь?

Снова свистящий вздох.

— Пузырь не сказал. Только показал фото ножа.

Вадим огляделся. Иван Сергеевич, заложив руки за спину, рассматривал анатомический плакат на стене, показывающий устройство нервной системы человека. От серого головного мозга на плакате отходил ствол мозга спинного, и в разные стороны расходились тонкие белые ниточки нервов.

Патологоанатом Елена с открытым ртом наблюдала за допросом, всё так же прижавшись к стене. Глаза у неё были размером с небольшие блюдца.

— Иван Сергеевич. Я закончил, — сообщил некроманту Вадим.

— Прекрасно, — некромант повернулся к сидящему трупу Дятла и тихо произнёс какую-то фразу. Труп в ту же секунду рухнул на спину, с грохотом ударившись затылком о каталку. Патологоанатом у стены слабо вскрикнула.

— Ну что же, свою часть соглашения я выполнил, — Иван Сергеевич пригладил рукой волосы, наклонился и поднял с пола разбитый телефон Елены. Затем повернулся к замершей в ужасе женщине.

— Вы не против, если я попрошу вас удалить видео?

Некромант протянул Елене телефон. Патологоанатом в полнейшем ступоре взяла телефон в руки, чтобы тут же снова уронить его на пол.

Иван Сергеевич грустно вздохнул и повернулся к Вадиму.

— Я свою часть сделки выполнил. Прошу вас, пожалуйста, как только будут новости о моём автомобиле — сразу звоните мне. В любое время суток.

Вадим, конечно, изначально даже не собирался искать никакой идиотский автомобиль. Но теперь он вдруг со всей отчётливостью понял: кинуть человека, который походя поднимает и заставляет разговаривать мертвецов, будет самым неудачным решением в его, Вадика, жизни. И, скорее всего, последним.

— Да, конечно. Иван Сергеевич, подождите, я запишу телефон… Сейчас…

Вадим поспешно вытащил из кармана смартфон, разблокировал его — и в ту же секунду разряженный телефон наконец-то испустил дух.

— Чёрт. Сел… Лена. Есть ручка с бумажкой? — обратился он к патологоанатому, продолжавшей пребывать в полнейшей прострации.

— Не трудитесь, — некромант вытащил из кармана куртки визитную карточку и протянул её Вадиму. — Звоните вот по этому номеру. Спросите Мастера. Вас соединят. Ну, что же, всего доброго. Провожать меня не надо.

— А он не… — Вадик указал пальцем на труп несчастного Дятлова, который, наверное, наконец-то встретился со своим обожаемым Богом.

— Не встанет, не беспокойтесь. Хотя… — некромант на секунду задумался. Потом повернулся к патологоанатому. — На вашем месте я бы всё же убрал тело в холодильник. Для вашей же безопасности. Мало ли…

И ушёл.

Вадик посмотрел на чёрную визитку. Крупными буквами на ней было написано: «Похоронный дом Скорбь». Телефонный номер на обороте начинался на «8-800».